Тернистая долина издревле была знаменита на весь Азерот своей безжалостностью и беспощадностью. Хищные, кровожадные звери, наводнившие долину несли смерть каждому, кто не сумел укрыться от обманчивого ночного спокойствия. Слишком многие искатели приключений расстались с жизнью в этих лесах в поисках пиратских сокровищ.
Об этом месте ходили легенды, порой навевающие ужас на седые бороды опытных следопытов. Возможно, именно поэтому, долина стала пристанищем самых опасных приступников и сорви-голов, а Пиратская бухта на южном побережье, была основным торговым узлом, куда стекалась контрабанда со всего Света.
Поэтому Джунгли были опасны вдвойне. И вполне могли стать последним пристанищем любого путника.
Но поток авантюристов не иссякал. Перспектива легкой и быстрой наживы, риск и приключения гнали их в это богами забытое место. Жажда денег и незабываемое чувство кипящего адреналина в крови пересиливали страх быть растерзанным дикими пантерами, или просто убитым местными разбойниками.

Но не только желание легких денег привлекало искателей приключений в Долину. Пиратская бухта была тем местом, где можно было купить самые невероятные вещи, которых не сыскать нигде более. Древние артефакты, зачарованные фолианты, наследие древних богов, оружие на любой вкус. Только здесь в таверне можно было отведать любые заморские блюда и деликатесы, которые есть не во всех крупных городах Азерота. Путь в Пиратскую бухту, с севера на юг лежит через всю долину.
На лесных тропах в любое время суток вы не встретите никого, кроме, быть может, медленно пережевывающих зеленые пальмовые листья горилл. Но будьте уверены, что за вами следит не одна пара зорких, хищных глаз...

Догорал остаток знойного дня.
Солнце лениво скатывалось за горизонт, устало освещая холмы Тернистой долины, как будто желая отдохнуть от всего, что ему довелось сегодня повидать в этих глухих джунглях.
Тени раскидистых пальм и пик высоких холмов удлиннялись, сумерки медленно, но верно вступали в свои права, отвоевывая у яркого оранжевого света метр за метром.
Тени... Малочисленные, в разгар дня, они давали приют всем, кто хотел хоть как-то скрыться от жары, дарили живительную прохладу в яркий полдень. И скрывали смертельные опасности и невиданные страхи в ночи. Звонко галдящие птицы замолкали, тропический лес погружался в тишину. Казалось, даже и без того легкий бриз, затаился в ожидании. Наступало время Охоты. Время, когда Смерть пожинала свои плоды.

По тропинке двигался коренастый человек небольшого роста. Капюшон скрывал его лицо, но пышная свисающая из-под капюшона борода явственно говорила о том, что это был дворф. Он шел быстро, уверенно, стараясь не задерживаться на открытых пространствах между деревьев, иногда приникая всем телом к стволу дерева, чутко вслушиваясь в наполнявшую вечерний воздух тишину. Его походка была далека от походки ночного эльфа, но, несмотря на это шел он практически бесшумно, тщательно выбирая путь меж ветвей и листьев, лежащих на тропе. В предзакатных сумерках его одежда не имела какого-то определенного цвета и сливалась с окружением. Из-под полы плаща виднелась рукоять, тускло отблескивающая зеленым агатом на оконечнике. Если всмотреться повнимательнее, можно было также заметить легкий тугой лук, закинутый на плечо.
Иногда он резко останавливался, припадал к земле и ненадолго замирал, принюхиваясь.

Он знал, что его вели. Почти с самого входа в долину после перевала. Трое или четверо целей. Крались, не высовываясь на открытое пространство, то уходя вглубь джунглей, то снова выходя к краю леса. Он их чувствовал. Чувствовал их жажду крови, голод и ярость...
- ну что ж, посмотрим, кто такие, решил дворф, и, обнаружив место, где лес достаточно далеко отступал от тропы, начал забирать в противоположную сторону от преследователей.
Реакция не заставила себя должго ждать. Две цели прыгнули прямо на него с глухим рыком. Это были шакалы. Местные мусорщики, способные нападать только стаями, с большим численным перевесом. Ошивались на окраинах долины, питаясь в основном падалью.
Увернувшись отсмертоносных клыков, дворф всадил стрелу в район шеи одного из них, и резко повернулся в сторону леса. Он знал, что основная атака последует именно сейчас. Шестеро шакалов прыгнули на него полукругом, атакуя с разных сторон. Одного стрела нашла еще в полете. Затем в ход пошел короткий меч дворфа. Темная холодная сталь сверкала в свете уходящего дня, неся смерть незадачливым охотникам. Потеряв еще троих собратьев, группа диких собак бросилась в джунгли.
- Как приятно получить теплый прием в знакомом лесу, подумал дворф, засовывая меч обратно в ножны.
Нападение было хорошим знаком - значит в долине все осталось как прежде...
Рыжие дикие псы часто атаковали одиноких путников, и, к сожалению, часто эти путники становились легкой добычей стаи. Но иногда, добыча оказывалась не по зубам.

Дворф продолжал свой путь вглубь долины, все так же иногда прячась в тени деревьев. Он что-то искал. И, казалось, поиски его близки к завершению...
Сойдя с тропы вглубь леса, охотник осторожно начал двигаться в сторону видневшегося среди деревьев холма. Он чуял запах свежей крови, чувствовал тепло животного тела, слышал биение дикого яростного сердца. Он ее видел. Огромная, дикая рысь с двумя детенышами. Зрение горного дворфа, проводившего очень много времени в подземных рудниках, в поисках драгоценных камней, или редких металлов, при тусклом свете факелов, позволяло ему очень хорошо видеть в темноте. Вкупе с развитыми способностями прирожденного следопыта, резким чутьем и обонянием, это давало возможность обходиться без факелов или даже фонарей при свете звезд, и в кромешной тьме. Кошка была поистине огромна. Судя по ее густой, шелковистой шерсти, отблескивающей в свете восходящей луны, лет ей было не много. Зрелище было завораживающим, да и не для всех. Далеко не каждому доведется увидеть самку Рыси, да еще и в живых остаться после этого. Хотя о последнем говорить было рано. Конечно же, Самка бодрствовала. Наполовину растерзанный ящер лежал неподалеку. Молодые рысята, укладывались спать под бок матери.
- Эх, к ужину опоздал немного, подумал дворф. - Теперь нужно лишь дождаться пока она зедремает. Ему был нужен детеныш. Животное было очень редким. Их осталось совсем немного, в силу их очень ценного меха, несильно нагревающегося в жару, отлично защищавшего от холода, и отличной шкуры, после выделки, способной выдержать прямое попадание стрелы со ста шагов. Помимо этого, такой питомец охотника не знал страха, был преданней любой собаки и был чрезвычайно грозен в бою.
Но приручить его было очень сложно. на это требовалось потратить как минимум год, и приручить этого зверя можно было только в детстве, ибо взрослая мужская особь не подпускала к себе ни одного охотника. Но еще сложнее было найти и забрать рысенка у матери. На это отваживались только самые опытные охотники, ибо в случае неудачи смерть была неминуема. А удача тут - один из главных факторов успеха всей операции. Самки были вдвое яростнее самцов и, порой, даже крупнее, но приручить самку было практически невозможно. Даже если с детства приучать рысь к новому хозяину, однажды природный инстинкт берет верх, и горе тому, кто окажется в этот момент рядом. Охотник слышал пару таких историй. Очень давно даже у одного его предка была рысь. Но, против природы не попрешь и закончилась та история весьма плачевно. Дворфу нужен был самец, и на его счастье один из детенышей был мужского пола.

Самка рыси от природы экспрессивнее самцов, поэтому связь охотника с ней установить легче, но вот удержать навсегда не удавалось еще никому.
Дворфу было необходимо дождаться, пока самка задремает, чтобы подобраться к ней поближе, ведь контакт со зверем можно установить только при прикосновении.
Тут ему нужно было все его мастерство, чтобы ни в коем случае не разозлить рысь, и попытаться "уговорить" ее отдать ему детеныша. Она отдаст его только если почувствует силу. Настоящую Силу, исходящую от него, способную сломить непокорный характер.

По прошествии около двух часов, самка начала дышать ровнее, сердцебиение стало спокойнее, судя по всему, она уснула. Пора было действовать.
Сидение в одной позе в течение длительного времени было для охотника привычной практикой, хотя порой навевало дикую скуку. От дерева отделилась тень и бесшумно двинулась в сторону логова Зверя. Во сне воздействовать на животное легче всего, да что там говорить, к бодрствующей рыси можно подойти, только если ее убить, что, в свою очередь, довольно затруднительно.

Медленно продвигаясь к логову, охотник ощущал благоговейны трепет перед этим поистинее великим животным. Под мягким густым мехом канатами перевивались огромные мышцы. Ровное дыхание грозного зверя, неподвижно лежащего на земле внушало дикий страх и веяло смертельной опасностью. Чувства охотника резко обострились, сердце забилось в груди сильнее, и, казалось, что его стук может легко разбудить всех спящих в округе зверей.
Дворф осторожно протянул руку к голове рыси. Охотник не источал никакого запаха и не издавал никаких звуков. Почуять его было невозможно. Охотник полностью очистил свой разум и унял вырывающееся из груди сердце. Он полностью сосредоточился и осторожно коснулся мощного лба. В этот момент он был абсолютно спокоен и уверен в успехе. Это не была самоуверенность гордых, зеленых мальцов, считающих себя волкодавами после пары убитых волков, но уверенность, подкрепленная опытом и невероятной силой характера, закаленного в Горнах и рудниках, в сражениях и схватках, Сила настоящего следопыта, по наследству принятая и преумноженная.
Он почувствовал Взгляд, который проникал сквозь его сознание как нож сквозь масло, этот Взгляд был абсолютно чист и прямолинеен, и проникал всюду, охватывал его целиком, и ничто не могло быть сокрыто от него...